Неточные совпадения
Возвращаясь с мужем со скачек, в минуту волнения она высказала ему всё; несмотря на
боль, испытанную ею при этом, она была рада этому.
К сознательному бытию Клим Иванович Самгин
возвратился разбуженный режущей
болью в животе, можно было думать, что в кишках двигается и скрежещет битое стекло.
На отлучки его она смотрела как на неприятное, случайное обстоятельство, как, например, на то, если б он
заболел. А
возвращался он, — она была кротко счастлива и полагала, что если его не было, то это так надо, это в порядке вещей.
Сегодня,
возвращаясь с прогулки, мы встретили молодую крестьянскую девушку, очень недурную собой, но с болезненной бледностью на лице. Она шла в пустую, вновь строящуюся избу. «Здравствуй! ты нездорова?» — спросили мы. «Была нездорова: голова с месяц
болела, теперь здорова», — бойко отвечала она. «Какая же ты красавица!» — сказал кто-то из нас. «Ишь что выдумали! — отвечала она, — вот войдите-ка лучше посмотреть, хорошо ли мы строим новую избу?»
У меня во фляге нашлось несколько капель рома, который я берег на тот случай, если кто-нибудь в пути
заболеет. Теперь такой случай представился. Старик шел для нас, завтра ему придется идти опять, а потом
возвращаться обратно.
— Еду, — отвечал я так, что он ничего не прибавил. — Я послезавтра
возвращусь, коли кто придет, скажи, что у меня
болит голова и что я сплю, вечером зажги свечи и засим дай мне белья и сак.
Я видел, что с ним всё чаще повторяются припадки угрюмого оцепенения, даже научился заранее распознавать, в каком духе он
возвращается с работы; обычно он отворял ворота не торопясь, петли их визжали длительно и лениво, если же извозчик был не в духе, петли взвизгивали кратко, точно охая от
боли.
Павел сделал все, что надо молодому парню: купил гармонику, рубашку с накрахмаленной грудью, яркий галстух, галоши, трость и стал такой же, как все подростки его лет. Ходил на вечеринки, выучился танцевать кадриль и польку, по праздникам
возвращался домой выпивши и всегда сильно страдал от водки. Наутро
болела голова, мучила изжога, лицо было бледное, скучное.
Скажет она это потому, что душевная
боль не давала человечеству ни развиваться, ни совершать плодотворных дел, а следовательно, и в самой жизни человеческих обществ произошел как бы перерыв, который нельзя же не объяснить. Но, сказавши, — обведет эти строки черною каймою и более не
возвратится к этому предмету.
Визит кончился. Когда она
возвращалась домой, ей было несколько стыдно. С чем она шла?.. с «супцем»! Да и «супец» ее был принят как-то сомнительно. Ни одного дельного вопроса она сделать не сумела, никакой помощи предложить. Между тем сердце ее
болело, потому что она увидела настоящее страдание, настоящее горе, настоящую нужду, а не тоску по праздности. Тем не менее она сейчас же распорядилась, чтобы Мирону послали миску с бульоном, вареной говядины и белого хлеба.
Часа через три он
возвратился с сильной головной
болью, приметно расстроенный и утомленный, спросил мятной воды и примочил голову одеколоном; одеколон и мятная вода привели немного в порядок его мысли, и он один, лежа на диване, то морщился, то чуть не хохотал, — у него в голове шла репетиция всего виденного, от передней начальника губернии, где он очень приятно провел несколько минут с жандармом, двумя купцами первой гильдии и двумя лакеями, которые здоровались и прощались со всеми входящими и выходящими весьма оригинальными приветствиями, говоря: «С прошедшим праздничком», причем они, как гордые британцы, протягивали руку, ту руку, которая имела счастие ежедневно подсаживать генерала в карету, — до гостиной губернского предводителя, в которой почтенный представитель блестящего NN-ского дворянства уверял, что нельзя нигде так научиться гражданской форме, как в военной службе, что она дает человеку главное; конечно, имея главное, остальное приобрести ничего не значит; потом он признался Бельтову, что он истинный патриот, строит у себя в деревне каменную церковь и терпеть не может эдаких дворян, которые, вместо того чтоб служить в кавалерии и заниматься устройством имения, играют в карты, держат француженок и ездят в Париж, — все это вместе должно было представить нечто вроде колкости Бельтову.
Бобров
возвращался от Зиненок с головной
болью и с нервами, утомленными их провинциальным ломаньем.
Хромая,
возвращаюсь на скамеечку. Несмотря на
боль, вспоминаю рассказ И.Ф. Горбунова о ямщике. «Кажинный раз на эфтом самом месте!» — оправдывался он, вывалив барина.
Так мне мерещилось, когда я сидел в тот вечер у себя дома, едва живой от душевной
боли. Никогда я не выносил еще столько страдания и раскаяния; но разве могло быть хоть какое-либо сомнение, когда я выбегал из квартиры, что я не
возвращусь с полдороги домой? Никогда больше я не встречал Лизу и ничего не слыхал о ней. Прибавлю тоже, что я надолго остался доволен фразой о пользе от оскорбления и ненависти, несмотря на то что сам чуть не
заболел тогда от тоски.
Возвращаясь домой, заехал к Писареву: жар не уменьшался, но дыхание стало не так тяжело, и
боль не так остра; пиявки и другие лекарства уже оказали свое действие.
Павел проездил с Владимиром Андреичем до девяти часов и,
возвратившись, услышал, что у Юлии сильно
болит голова, а потому она теперь лежит в постеле.
Позднее других проснулся Славянов-Райский. Он был в тяжелом, грузном похмелье, с оцепеневшими руками и ногами, с отвратительным вкусом во рту. Сознание
возвращалось к нему очень медленно, и каждое движение причиняло
боль в голове и тошноту. Ему с трудом удалось вспомнить, где он был днем, как напился пьяным и как попал из ресторана в убежище.
Возвратиться туда значило бы, вместо возможного успокоения, самому идти на бесконечное, ежеминутное усиление
боли самой чуткой, самой больной струны его сердца…
Я почти машинально возвращаю поцелуй и закрываю глаза… Но спать мне не хочется. Мастерски вправленная доктором, забинтованная рука не
болит больше. Приятное тепло разливается под влажной повязкой…
Боль не
возвращается… Только пульс бьется четко и сильно на месте вывиха.
«Да, что же случится? — спрашивал я себя,
возвращаясь. — Кажется, всё пережито. И
болел я, и деньги терял, и выговоры каждый день от начальства получаю, и голодаю, и волк бешеный забегал во двор полустанка. Что еще? Меня оскорбляли, унижали… и я оскорблял на своем веку. Вот разве только преступником никогда не был, но на преступление я, кажется, неспособен, суда же не боюсь».
В Кремле звонили ко всенощной. Туманная муть стояла в воздухе. Ручейки вяло, будто засыпая, ползли среди грязного льда. И проходили мимо темные, сумрачные люди. Мне не хотелось
возвращаться домой к своей тоске, но и здесь она была повсюду. Тупо шевелились в голове обрывки мыслей, грудь
болела от табаку и все-таки я курил непрерывно; и казалось, легкие насквозь пропитываются той противною коричневою жижею, какая остается от табаку в сильно прокуренных мундштуках.
Один солдат обратился к старшему врачу полка с жалобою на
боли в ногах, мешающие ходить. Наружных признаков не было, врач раскричался на солдата и прогнал его. Младший полковой врач пошел следом за солдатом, тщательно осмотрел его и нашел типическую, резко выраженную плоскую стопу. Солдат был освобожден. Через несколько дней этот же младший врач присутствовал в качестве дежурного на стрельбе. Солдаты
возвращаются, один сильно отстал, как-то странно припадает на ноги. Врач спросил, что с ним.